Опухоли репродуктивных органов (этиология и патогенез)

Глава 3. Метаболиты эстрпдиола и патологические процессы в репродуктивной системе

Эстрогены: структура, место синтеза, роль в физиологии и патофизиологии (канцерогенезе)

По своей химической природе женские половые гормоны эстрогены (от греч. oistros - страстное влечение) являются С18-стероидами с ароматическим кольцом и гидроксильной группой у третьего углеродного атома. Существуют три физиологически важных эстрогена: эстрон (Е1), имеющий кетогруппу в положении С-17; эстрадиол (Е2), обладающий гидроксильными группами в положениях С-3 и С-17, и эстриол (ЕЗ) с гидроксильными группами в положениях С-3, С-16 и С-17 (обозначения Е1, Е2 и ЕЗ даны в соответствии с номерами гидроксильных групп, связанных со стероидным кольцом).

В организме взрослой женщины эстрогены вырабатываются фолликулами яичников, плацентой (во время беременности) и частично корой надпочечников. Яичник секретирует вдвое больше эстрадиола, чем эстрона. При этом эстрон обладает лишь десятипроцентной эстрогенной активностью по отношению к эстрадиолу. Значительное количество эстрона образуется в результате ароматизации андростендиона в других тканях, преимущественно в жировой. Эстриол - наименее активный из трех указанных эстрогенов (2-4 % от активности эстрадиола) - у небеременных женщин образуется лишь при метаболической деградации эстрона и эстрадиола. Однако он играет важную роль при беременности, и плацента производит значительные количества данного гормона.

Эстрадиол - главный эстроген, синтезируемый в яичниках. В среднем в организме женщины репродуктивного возраста продуцируется несколько сот микрограммов эстрадиола в сутки. Время полужизни данного гормона составляет около трех часов (22). Кроме эстрогенов, фолликул яичника секретирует ряд других половых гормонов, в частности 17 -гидроксипрогестерон и несколько андрогенов, основным из которых является андростендион.

Синтез и секреция эстрогенов регулируются лютеинизирующим и фолликулостимулирующим гормонами гипофиза. В свою очередь, эстрогены индуцируют овуляторный выброс лютеинизирующего гормона.

У женщин отмечаются два пика секреции эстрогенов - во время овуляции и в период максимальной активности желтого тела (30-40 мкг/мл). Во время беременности содержание эстрогенов в плазме крови повышается до 7080 мкг/мл за счет их биосинтеза в плаценте.

Продукты обмена эстрогенов экскретируются в виде эфиров с серной или глюкуроновой кислотами, синтезируемыми в печени, причем эстриол выделяется преимущественно в виде глюкуронида, а эстрон - в виде эфира с серной кислотой. Главными продуктами являются С-3глюкозидуронаты эстрона и 2-оксиэстрона, а также эстронсульфат, этерифицированный по С-3.

Большинство метаболитов эстрогенов выделяются с мочой в связанной с белками плазмы форме, ~ 2 0 % из них обнаруживаются в желчи. Скорость метаболического клиренса эстрадиола составляет приблизительно 1,0 л/мин, тогда как скорость утилизации эстрона - 1,5 л/мин. Поскольку эти эстрогены метаболизируются по сходным механизмам, это различие отражает, вероятно, более сильное связывание с сывороточными белками эстрадиола, нежели эстрона.

Эстрогены оказывают множественное влияние на женский организм. Основное их предназначение (совместно с прогестероном и гонадотропинами) заключается в контроле развития и функционирования женской репродуктивной системы и обеспечении всего комплекса мероприятий, направленных на подготовку женского организма к беременности, вынашиванию плода и родам, а именно: развитие вторичных половых признаков, появление полового влечения, обеспечение выхода яйцеклетки в половые пути и возможность его оплодотворения после овуляции, структурные изменения в тканях половой системы (пролиферация эпителия слизистой оболочки влагалища), сохранение кислого рН среды, гипертрофия и ритмические сокращения матки, развитие молочных желез, распределение подкожного жира, характерного для женского типа.

Помимо этого, эстрогены участвуют в регуляции метаболизма костной ткани (поддержание прочности и предотвращение резорбции костей), выделительной системы (регуляция водно-солевого обмена), а также в функционировании сердечно-сосудистой (понижение уровня циркулирующих в крови липидов и защита от атеросклероза) и нейроэндокринной систем. Отрицательное влияние эстрогенов выражается в стимуляции канцерогенеза в гормон-зависимых органах и тканях. Являясь ключевыми индукторами и проводниками внутриклеточных пролиферативных сигналов, эстрогены (главным образом эстрадиол) при определенных условиях способны стимулировать рост доброкачественных и злокачественных опухолей в эпителии молочной железы, эндометрии и шейке матки, эпителии и эндотелии слизистых (гортань, пищевод, прямая кишка).

 

Биосинтез эстрогенов и прогестерона

Первоначальным источником половых гормонов является холестерин. Холестерин подвергается последовательным реакциям гидроксилирования, окисления и отщепления боковой цепи с образованием прегненолона. Непосредственными предшественниками эстрона и эстрадиола являются андрогены - андростендион и тестостерон (рис. 3), которые подвергаются уникальной реакции ароматизации C-jg-стероидов.

Реакция ароматизации А-кольца с одновременным удалением метильной группы в положении С-19 является ключевой стадией в синтезе эстрогена. Эти превращения катализируются ферментом оромотозой (изоформой цитохрома Р-450) в присутствии NADPH и 0₂ и происходят в гладком эндоплазматическом ретикулуме. Активность ароматазы находится под гормональным контролем. Таким образом, как первая, так и последняя стадии синтеза эстрогена регулируются.

Ферменты - представители семейства цитохромов Р-450 - представляют собой конечные компоненты цепи переноса электронов, обнаруженной в митохондриях надпочечников и в микросомах печени. Роль данной системы цитохромов состоит прежде всего в гидроксилировании, а не в окислительном фосфорилировании. Электроны NADPH, обладающие высоким энергетическим потенциалом, переносятся на флавопротеин этой цепи; затем они передаются на адренодоксин, белок, содержащий негемовое железо. Адренодоксин переносит электроны на окисленную форму цитохрома Р-450, после чего восстановленная форма Р-450 активирует 0₂. Система цитохромов Р-450 играет важную роль в обезвреживании чужеродных (ксенобиотических) соединений, что увеличивает их растворимость и облегчает выведение из организма. Так же, как и в случае с эстрогенами, введение гидроксильных групп позволяет присоединить затем к этим молекулам полярные группы (глюкуронат или сульфат), существенно увеличивающие растворимость модифицированных ароматических молекул.

Превращение тестостерона в эстрадиол включает три стадии ферментативного гидроксилирования, в которых (при образовании одной молекулы эстрогена) участвуют три молекулы 0₂ и три молекулы NADPH. Первое и второе гидроксилирования происходят по С^-метильной группе; при этом последовательно образуются 19-окситестостерон и 19-(альдегид)-производные. Третье гидроксилирование, осуществляемое по С-2, является скоростьлимитирующей стадией процесса ароматизации и приводит к продукту, который быстро и неферментативно превращается в эстрадиол.

 

Два типа эстроген индуцированного канцерогенеза

Влияние эндокринной системы на процессы опухолеобразования было обнаружено еще до появления самого термина "гормон". Это произошло в 1896 г., когда британский хирург Г.Т. Битсон, удалив яичники у больных раком молочной железы, добился регресса опухолей и тем самым доказал зависимость роста последних от субстанций, продуцируемых этими половыми железами. Впоследствии канцерогенный эффект женских половых гормонов эстрогенов (уже после их открытия) был установлен и для других гормон-зависимых органов. В настоящее время участие эстрогенов в развитии неопластических процессов в тканях женской репродуктивной системы (эпителий молочной железы, эндометрий и шейка матки) общепризнано и рассматривается как один из ведущих этиологических факторов их возникновения (25, 27, 30).

Согласно современным представлениям, эстрогены могут быть как промоторами, так и инициаторами многоступенчатого процесса опухолеобразования. В соответствии с этим различают два основных типа гормонального эстроген-индуцированного канцерогенеза: "промоторный" (или физиологический) и "генотоксический".

Концепция об участии эстрогенов в промоции роста опухолей, формировавшаяся на протяжении нескольких десятилетий, считается традиционной. В большинстве публикаций, посвященных данной тематике, эстрогены рассматриваются исключительно в качестве кофакторов, усиливающих клеточное деление (стадию промоцию). Такой вариант гормонального канцерогенеза иногда называют физиологическим, поскольку он базируется на естественных, физиологических, гормон-зависимых реакциях, регулирующих рост тканей и закрепленных (в том числе, в процессе естественного отбора) за выполнением именно этих функций.

В пользу этой концепции говорят и классические наблюдения, и представления о факторах риска и гормонально-метаболической предрасположенности к развитию опухолей, и многочисленные эпидемиологические и лабораторные данные.

Как известно, в тканях женской репродуктивной системы ежемесячно происходят колебания митотической клеточной активности, регулируемые ритмическими изменениями уровня половых гормонов. В первой (т.н. пролиферативной) фазе менструального цикла секретируемый яичниками эстроген индуцирует пролиферацию клеток эндометрия, гибнущих во время менструации. Аналогично, каждый менструальный цикл эстроген стимулирует пролиферацию внутреннего слоя эпителиальных клеток протоков молочной железы, впоследствии также подвергающихся апоптозу. Всего в течение приблизительно 40-летнего репродуктивного периода в организме женщины осуществляется несколько сотен подобных циклов.

Попадая в клетку, эстроген (Е) активирует эстрогеновый рецептор (ER), находящийся в цитоплазме в неактивном состоянии. Взаимодействие гормона с рецептором активирует последний и способствует его проникновению в ядро. Попав в ядро, гормон-рецепторный комплекс стимулирует экспрессию т.н. эстроген-зависимых генов, среди которых большая часть прямо или опосредованно контролирует клеточную пролиферацию, а также повышает чувствительность клеток к факторам, активирующим гиперпластические процессы (рис. 4).

Регулярно повторяющиеся циклы эстроген-индуцированного клеточного деления могут двояко влиять на развитие опухолевого процесса в гормон-зависимых тканях. Во-первых, пролиферировать под действием эстрогенов могут уже малигнизированные (подвергнувшиеся действию внешнего канцерогена или имеющие набор терминальных мутаций) клетки, пролиферация которых приводит к формированию "опухолевого клона". Однако чаще всего имеет место другая ситуация. Периодически повторяющиеся циклы клеточного деления неизбежно повышают частоту появления новых, спонтанных мутаций (особенно с увеличением возраста женщины, а также при наличии других факторов риска). При условии накопления от 3 до 7 подобных генетических ошибок, не ликвидированных иммунной и/или репаративными клеточными системами, эстроген-зависимая пролиферация трансформированных клеток также приведет к образованию опухоли. При этом инициатор опухолевого процесса, в его традиционном понимании, во втором случае отсутствует.

Говоря об участии эстрогенов в канцерогенезе в качестве "промоторов", необходимо учитывать колоссальные изменения, произошедшие за последние 10-15 лет в понимании молекулярно-генетических механизмов действия эстрогена на гормончувствительные клетки, а именно экспериментально установленные: 1) множественность изоформ (ядерных а-, (5- и неядерных мембранных) эстрогеновых рецепторов, имеющих различные (часто противоположные) биологические функции; 2) участие в проведении гормон-индуцируемых внутриядерных сигналов факторов транскрипции, обладающих различной специфичностью в отношении связывания с молекулой ДНК и экспрессии эстроген-зависимых генов; 3) полиморфизм генов, кодирующих рецепторы эстрогенов, как этиологический фактор опухолеобразования; 4) широкое распределение эстрогеновых рецепторов в органах и тканях (рис. 5). Все эти факторы могут иметь значение при оценке гормонального статуса пациентки и выборе методов антиэстрогенной терапии гормон-зависимых опухолей.

Концепция "генотоксического" эстроген-индуцированного канцерогенеза начала формироваться относительно недавно, приблизительно со второй половины 80-х годов. Однако с каждым годом появляется все больше работ, подтверждающих способность эстрогенов и/или их метаболитов повреждать ДНК: образовывать аддукты, усиливать расплетение ее цепей, инициировать разрывы и т.д., что может приводить к другим, более специфическим (пробластомогенным) изменениям на уровне клеточного генома.

В модельной системе клеток дольково-протокового эпителия молочных желез мышей и человека установлено, что, помимо катехолэстрогенов (4-гидроксиэстрона), генотоксическими свойствами обладает и 16-а-гидроксипроизводное эстрадиола (47).

Оказалось, что, кроме того, что метаболиты эстрогенов могут увеличивать доступность хроматина к влиянию истинных канцерогенов, модифицировать метаболическую активацию последних и элиминацию организмом инициированных клеток, действуя по генотоксическому механизму, они способны усиливать образование свободных радикалов, связанное с этим окислительное повреждение клеточных мембран, формировать ковалентные аддукты с ДНК, вызывать гормон-зависимую индукцию ДНК-аддуктов с последующей активацией протоонкогенов и ослаблять репарацию повреждений генома. Есть данные, что под влиянием эстрогенов может ослабляться репарация повреждений ДНК, индуцированных и другими соединениями.

По мнению некоторых авторов, в случае эстроген-индуцированного канцерогенеза равновероятно вовлечение в процесс обоих его типов - физиологического (где гормоны выступают в качестве митогенов и (или) промоторов) и генотоксического (где они же играют роль инициаторов), и выбор между ними осуществляется в зависимости от условий существования организма и некоторых других факторов ( 1,5).

 

Метаболизм эстрадиола

Первичный метаболизм эстрадиола происходит в печени.

Образуясь из андрогенных предшественников - тестостерона и андростендиона, "классические" эстрогены - эстрадиол и эстрон - подвергаются дальнейшим взаимопревращениям с формированием значительного числа метаболитов.

Как и в процессах синтеза, наибольшее значение в реакциях обмена эстрогенов имеют реакции гидроксилирования. На этот факт было обращено внимание достаточно давно, более 40 лет тому назад (16). При этом часть гидроксилированных производных эстрогенов - на основании особенностей их структуры и свойств - получили название неклассических фенолстероидов. С этого момента увеличение продукции этих соединений стало рассматриваться как свидетельство качественных изменений в стероидогенезе и как фактор развития некоторых злокачественных новообразований, в частности рака тела матки (17).

Небольшая часть эстрадиола сразу подвергается реакции 16 -гидроксилирования с образованием эстриола, который затем реагирует с глюкуроновой кислотой и экскретируется.

Основной же пул эндогенных эстрогенов утилизируется с помощью реакций гидроксилирования эстрона - продукта превращения эстрадиола, осуществляемых посредством изоферментов, принадлежащих к уже упоминавшейся нами монооксигеназной системе цитохромов Р-450. Изоферменты цитохромов Р-450 (CYP1B1 и CYP1A1) обеспечивают конверсию эстрадиола в два основных его метаболита: 16а-гидроксиэстрон (16а-0НЕ1) и 2-гидроксиэстрон (2-0НЕ1) (рис. 6). Полигидроксипроизводные эстрона, как мы уже говорили, конъюгируют с глюкуронатом или сульфатом или подвергаются реакции О-метилирования в присутствии S-аденозилметионина, катализируемой относительно неспецифической катехол-0-метилтрансферазой. После чего метоксипроизводные и их конъюгаты выводятся с мочой и через желчевыводящие пути (18).

Показано, что 1ба-гидроксиэстрогены - эстриол и 16а-гидроксиэстрон - проявляют утеротропную активность, сравнимую с таковой у эстрадиола (12, 31). 16агидроксиэстрон (1ба-0НЕ1) превращается в эстриол с помощью 17-ОН-стероиддегидрогеназы, который затем связывается с белками плазмы и выводится из организма. 2-0НЕ1 или сразу связывается с сывороточными белками, или предварительно превращается в 2-метоксиэстрон.

Цитохром Р-450 1А1 (CYP1A1), катализирующий 2-гидроксилирование эстрона, является индуцибельным ферментом. В больших количествах CYP1A1 локализован в микросомальнои фракции печени и активируется в ответ на некоторые пищевые ингредиенты, а также на сигаретный дым. Второй фермент - CYP1B1 - катализирует 1ба-гидроксилирование эстрона. Его активность не повышается при добавлении диетических компонентов, но стимулируется в ответ на ксенобиотические карциногены и пестициды (19).

Принципиальным моментом является тот факт, что 2-и 16а-гидроксипроизводные эстрона обладают противоположными биологическими свойствами.

2-0НЕ1 практически не влияет на клеточную пролиферативную активность, в большинстве случаев действуя как слабый агонист эстрадиола (низкоактивный эстроген), а в некоторых опытных моделях даже как антиэстроген (23, 37). Тот же вывод следует из экспериментов in vitro на опухолевых клеточных культурах (42). При этом 2-гидроксилирование эстрогенов превращает А-кольцо этих стероидов в катехол, структуру, обнаруживаемую у биологически активных катехоламинов (например, дофамина). Поэтому 2-ОН-эстрогены (наряду с 4-ОН-эстрогенами - еще одной разновидностью гидроксилированных производных эстрогена, не показано на рис.) часто называют катехолэстрогенами и предполагают их участие в регуляции нейро-эндокринных функций организма (21, 40).

Интересно, что у человека на скорость гидроксилирования стероидных гормонов и превращения окси-групп в кето-группы значительно влияет состояние щитовидной железы. Так, при гипертиреозе образование 2-гидроксиэстрона увеличивается столь значительно, что он оказывается главным метаболитом эстрогенов. При миксидеме, напротив, образование 2-гидроксиэстрона уменьшается. При повышенной тиреоидной активности уменьшается образование эстриола.

В отличие от 2-ОН-гидроксиэстрона, 16а-0НЕ1 является мощным агонистом эстрадиола. Данный метаболит обладает некоторыми особенностями химической структуры (уникальной взаимной ориентацией 16а-0Н-группы и кето-группы эстрона (15), позволяющими ему образовывать ковалентные связи со специфическими эстрогеновыми рецепторами (45), в результате чего продолжительность эстроген-зависимого пролиферативного сигнала возрастает с нескольких часов до нескольких дней (29, 44, 47) (рис. 7).

Есть мнение, что 1ба-ОНЕ1-опосредованный эффект длится до момента начала деградации связывающих данный метаболит плазменных белков (28). Кроме того, 16а-0НЕ1 может индуцировать канцерогенные эффекты и по генотоксическому механизму (15, 47).

Все вместе это делает 16а-0НЕ1 "агрессивным" метаболитом эстрогена, проявляющим выраженные канцерогенные свойства.

Считается, что подобным образом, одновременно влияя на клеточную пролиферацию и целостность генетического аппарата, процесс опухолеобразования индуцируется в ответ на действие онкогенных вирусов и химических канцерогенов (7).

Следует отметить, что, помимо 2-0НЕ1 и 16а-0НЕ1, в ходе метаболизма эстрадиола образуется еще некоторое количество 4-гидроксиэстрона (4-0НЕ1), который, так же, как 16а-гидроксиэстрон, является агонистом эстрогена с "агрессивными свойствами", хотя и менее выраженным. Однако относительная концентрация 4-0НЕ1 намного ниже, чем концентрация 2-0НЕ1 и 16а-ОНЕ1, и поэтому не оказывает существенного влияния на соотношение метаболитов эстрогенов.

 

Роль метаболитов эстрогенов в канцерогенезе репродуктивных органов

Общепризнано, что гормональный фактор является первопричиной возникновения опухолей в гормон-зависимых органах и тканях. Наиболее интенсивно роль эстрогенов в канцерогенезе изучалась на модели рака молочной железы (РМЖ). С начала 80-х гг. прошлого века было проведено несколько десятков эпидемиологических рандомизированных исследований, посвященных роли эстрогенов в этиологии данного заболевания. Было показано, что уровень эстрадиола в сыворотке крови, варьируя в различных этнических популяциях, достоверно коррелирует с повышенным риском заболевания РМЖ. Постменопаузальные женщины с диагнозом РМЖ имели 15%-ное превышение концентрации эстрадиола в сыворотке крови по сравнению со здоровыми пациентками (р = 0.003).

Вместе с тем хорошо известно, что РМЖ может возникать и на фоне нормальной (или близкой к нормальной) концентрации эстрогена в кровотоке. Предполагается, что в таких случаях ведущую роль в стимуляции патологической пролиферации клеток молочной железы играет повышенный локальный уровень эстрогена, особенно при начавшемся опухолевом процессе (известно, что опухолевые клетки гормон-зависимых тканей способны самостоятельно синтезировать эстрогены), а также усиливающийся с возрастом дисбаланс половых гормонов, вызванный нарушением метаболизма эстрогенов.

В последнее время становится все более популярной точка зрения, что нарушение гормонального равновесия играет ведущую роль в процессах опухолеобразования в гормон-зависимых тканях (органах репродуктивной системы). Основанием для подобного вывода послужил увеличивающийся с каждым годом объем информации, касающейся "агрессивных" (канцерогенных) свойств одного из ключевых метаболитов эстрогена - 16а-0Н-гидроксиэстрона.

Концепция, предполагающая, что нарушение гормонального равновесия в организме, а именно дисбаланс соотношения 2-и 16а-гидроксипроизводных эстрогена, является основной причиной возникновения злокачественных гормон-зависимых опухолей (РМЖ), начала формироваться достаточно давно, в начале 80-х годов прошлого века. Тогда было впервые установлено значимое 50%-ное (!) увеличение скорости процесса 16а-гидроксилирования у больных с РМЖ по сравнению с контрольной группой {43). На сегодняшний день справедливость представлений о связи метаболитов эстрогена с процессами опухолеобразования подкреплена результатами огромного числа лабораторных и клинических исследований (табл. 8).

 

Таблица 8. Метаболиты эстрогена и канцерогенез (28)

Год	Результаты исследований (основной вывод)
1982	Установлена взаимосвязь между 16а-гидроксилированными метаболитами эстрогенов и РМЖ
1984	Пациентки с РМЖ и раком эндометрия имеют повышенный уровень 16а-гидроксилазной активности
1988	16а-ОНЕ1 способен ковалентно и необратимо взаимодействовать с эстрогеновыми рецепторами
1992	Установлены пролиферативный и генотоксический механизмы 16а-ОНЕ1-индуцированного канцерогенеза (клеточные культуры РМЖ)
1994	Агенты, повышающие уровень 2-ОНЕ1, подавляют канцерогенез
1995	Соотношение 16а-ОНЕ1/2-ОНЕ1 повышено на поздних стадиях РМЖ (эксп. in vivo на животных и клинич. исследования)
1995	Пестициды (органохлорин) активируют цитохром Р-450, ответственный за синтез 16а-ОНЕ1
1996	Полиморфизм CYP1A1 является причиной пониженного соотношения 2-ОНЕ1/16а-ОНЕ1 в Афро-Американской популяции женщин по сравнению с кавказской популяцией
1997	16а-ОНЕ1 индуцирует канцерогенез в эпителиальных клетках молочной железы по пролиферативному и генотоксическому механизму (повреждение ДНК), подобно канцерогену 7,12-диметил-(а)6ензатрацен (DMBA)
1997	Бифункциональность (усиление пролиферации и генотоксический эффект) канцерогенного действия 16а-ОНЕ1
1997	Установлена четкая обратная корреляция между соотношением 2/16 и РМЖ (клинич. исследования)
1997	Постменопаузальные женщины с РМЖ имели 15%-ное статистически значимое снижение величины 2-ОНЕ1/ 16а-ОНЕ1 по сравнению с контрольной группой (клинич. исследования)
1998	Эстрадиол и 16а-ОНЕ1 усиливают аномальную пролиферацию и малигнизацию кератиноцитов. Данный эффект блокируется индол-3-карбинолом
1998	Увеличение соотношения 2-ОНЕ1/16а-ОНЕ1 коррелирует с улучшением статуса больных возвратным респираторным папилломатозом
2000	У пременопаузальных женщин высокий уровень 2-ОНЕ1/ 16а-ОНЕ1 коррелировал с пониженным риском возникновения РМЖ (клинич. исследования)
2001	Соотношение 2/16а- предполагаемый биологический маркер риска опухолей головы и шеи

Так в расширенных клинических исследованиях на большой выборке больных (5 104 женщин от 35 лет и старше; время наблюдения 9,5 лет) с диагнозом РМЖ было показано, что постменопаузальные женщины с прогрессирующими опухолями имели как минимум 15%-ное статистически значимое снижение величины 2-ОНЕ1/16 ОНЕ1 по сравнению с контрольной группой (32).

В других, более поздних, исследованиях, проведенных на еще более обширной выборке женщин (10 876 чел.; 3569 лет), наблюдавшихся в течение 5,5 лет, было установлено, что в группе пременопаузальных женщин высокий уровень 2-ОНЕ1/16а-ОНЕ1 коррелировал с пониженным риском возникновения РМЖ (39).

Можно ли рассматривать соотношение 2-ОНЕ1/ 16а-ОНЕ1 как адекватный прогностический фактор РМЖ? Оказалось, что да. В рандомизированных исследованиях, проведенных в конце 90-х гг., было четко показано, что постменопаузальные женщины с диагнозом РМЖ имели пониженное значение данного параметра по сравнению с соответствующим контролем. Более того, было показано, что у пациентов с III и IV стадиями РМЖ определялись более низкие значения 2-ОНЕ1/16а-ОНЕ1, чем у пациентов с I и II стадиями заболевания (24).

В настоящее время считается доказанным, что для поддержания нормального гормонального баланса как у пре-, так и у постменопаузальных женщин необходимо, чтобы концентрация 2-ОНЕ1 превышала концентрацию 16а-ОНЕ1 как минимум в два раза. При понижении данного соотношения статистически значимо возрастает риск возникновения РМЖ (28, 41).

Таким образом, соотношение 2-ОНЕ1 к 16а ОНЕ1 можно считать адекватным универсальным биомаркером и надежным диагностическим критерием при определении риска и прогноза развития эстроген-зависимых опухолей.

В настоящее время клиницистам стал доступен простой, неинвазивный, достоверный и относительно недорогой иммуно-ферментный ELISA-метод определения 2-0НЕ1 и 1ба-0НЕ1 в моче (26), что в будущем открывает неограниченные перспективы по расширению масштабов профилактики и лечения доклинических форм гормон-зависимых опухолей (особенно среди пациентов, входящих в группы риска по данным заболеваниям), т.е. решению одной из ведущих проблем современной онкологии.

 

Что такое "канкрофилия" и "метаболический синдром",
или почему гормон-зависимые опухоли у женщин чаще возникают в постменопаузе?

Как известно, у любой болезни есть причина (причины) возникновения - этиология и механизмы развития - патогенез. На сегодняшний день считается, что "рак" - это полиэтиологическое, но монопатогенетическое заболевание. Это означает, что не существует одной-единственной причины для развития рака. Данное заболевание, которое имеет около 100 различных форм проявления, многолико и может развиться под влиянием широкого спектра факторов: химических, физических, биологических (вирусов), гормональных и др., в принципе вызывающих одни и те же изменения в геноме. Другими словами, в каждой клетке заложена потенциальная предрасположенность к злокачественному перерождению в виде "спящих" онкогенов. Заставить их проснуться может множество причин - канцерогенных факторов.

Известны десятки зарубежных и отечественных эпидемиологических исследований, проводившихся с целью количественной оценки значимых канцерогенных факторов, приводивших к смерти от всех видов рака. Было установлено, что для некоторых его видов первоочередное значение может приобретать какой-то один или несколько факторов (например, курение для некоторых типов рака легких; воспалительные процессы для опухолей желудка и кишечника; токсические канцерогены, радиационное излучение для лейкозов). По некоторым данным, не менее 3 0 % всех случаев заболеваний раком прямо или косвенно связано с особенностями питания (высокое содержание в пище животных жиров, консервантов и канцерогенов). Большое влияние оказывают также ухудшающаяся с каждым годом экология; рост инфекционных заболеваний (в некоторых случаях провоцирующих предраковые состояния) и отягощенная наследственность.

И, тем не менее, ведущим этиологическим фактором канцерогенеза был и остается возраст пациента. На сегодняшний день устоявшимся считается мнение, что рак (наряду с другими болезнями XXI века - инфарктом и инсультом) - это "болезнь пожилых людей". Согласно статистике, около 60% всех случаев рака приходится на людей старше 65 лет.

Исходя из генетической многостадийной теории происхождения рака, такая точка зрения представляется вполне закономерной. Действительно, есть расчеты, что примерно 1 из 109 нуклеотидов ДНК мутирует при каждом клеточном делении. На сегодняшний день известно около 100 протоонкогенов (нормальных клеточных генов, при неблагоприятных условиях трансформирующихся в индуцирующие злокачественный рост онкогены). Длина кодирующей части одного гена в среднем равна примерно 3000 нуклеотидов, длина кодирующих частей всех 100 онкогенов - 300 000. Это означает, что хотя бы 1 онкоген в 3000 клетках с высокой вероятностью получит мутацию в кодирующей области за одно деление этих клеток. Человек содержитприблизительно 10 13-1014 клеток.Следовательно, в процессе развития организма должны возникать миллиарды клеток, несущих мутантные онкогены (если бы одной мутации было достаточно для развития рака, то еще до рождения наш организм состоял бы из одних опухолей). В результате с возрастом накапливается количество мутаций, необходимое для опухолевой трансформации. Считается, что в среднем существует приблизительная закономерность: у(вероятность развития рака) = (возраст)⁵.

С другой стороны, периодически возникающие сбои регуляторных механизмов размножения клеток, в норме ликвидирующиеся репаративными клеточными структурами и иммунной системой организма, также со временем изнашиваются, а следовательно, вероятность генетических поломок, приводящих к образованию опухолевых клонов, возрастает.

Особенно актульным данный вывод представляется в отношении т.н. гормон-зависимых опухолей, т.е. опухолей, возникающих в органах и тканях, являющихся мишенями гормонов. К таковым относятся органы женской репродуктивной системы: эндометрий и миометрий матки, яичники, цервикальная зона матки, молочные железы. Известно, что за исключением очень тяжелой наследственной склонности к раку молочной железы ни один из этиологических факторов не оказывает такого влияния на вероятность заболеть данным опухолевым заболеванием, как обычное старение.

Все эти рассуждения хорошо укладываются в базисные положения теории "канкрофилии". В основе данной теории лежат представления о том, что вероятность развития рака зависит не только от интенсивности и времени действия внешних канцерогенных факторов, но также и от состояния внутренней среды - определенных гормонально-обменных условий, предрасположенности организма к возникновению злокачественных опухолей.

Впервые представление о синдроме канкрофилии (буквально означающей - "любовь к раку") было выдвинуто в середине 70-х гг. русским ученым-онкоэндокринологом В.М. Дильманом (4).

Это содержательная гипотеза, основанная на многолетних наблюдениях автора, объясняла многие недостающие до сих пор "триггерные" ("запускающие") условия и механизмы возникновения рака. Суть ее заключается в следующем: для возникновения и развития рака как болезни в организме вне зависимости от причинных канцерогенных факторов нужны гормонально-метаболические (обменные) условия-сдвиги, а именно: увеличение пула-совокупности пролиферирующих (делящихся) клеток в ткани, снижение активности клеточного иммунитета и макрофагов и угнетение активности систем, ответственных за репарацию повреждений генома. Каждое из этих трех условий может самостоятельно способствовать развитию рака (3).

По мнению В.М. Дильмана, ключевым фактором, необходимым для реализации трех вышеуказанных условий развития канкрофилии, является преимущественное использование тканями в качестве энергетического материала насыщенных жирных кислот вместо глюкозы. Подобные сдвиги встречаются при нормальном старении, болезнях компенсации (терминология автора) - атеросклерозе, гипертонической болезни, ожирении, диабете, климаксе, возрастной психической депрессии, а также при хроническом стрессе и переедании (избытке в питании жиров, белков или углеводов). Например, при переедании или нерациональном питании в крови увеличивается уровень инсулина и холестерина - индукторов деления соматических клеток.

Таким образом, канкрофилия - это сумма гормональнометаболических условийсдвигов, повышающих вероятность злокачественной трансформации клетки.

В отношении гормон-зависимых опухолей теория канкрофилии справедлива в наибольшей степени. Ведь увеличение пула-совокупности пролиферирующих (делящихся) клеток (а, следовательно, частота возникновения потенциально онкогенных мутаций) в гормон-зависимых тканях предопределено самим фактом существования последних. В разделе "Два типа эстроген-индуцированного канцерогенеза" мы подробно обсуждали промоторную роль эстрогенов в процессах опухолеобразования. Еще раз напомним, что в тканях женской репродуктивной системы ежемесячно происходят колебания митотической клеточной активности, регулируемые ритмическими изменениями уровня половых гормонов. В первой (т.н. пролиферативной) фазе менструального цикла секретируемыи яичниками эстроген индуцирует пролиферацию клеток эндометрия, гибнущих во время менструации. Аналогично, каждый менструальный цикл эстроген стимулирует пролиферацию внутреннего слоя эпителиальных клеток протоков молочной железы, впоследствии также подвергающихся апоптозу. Всего в течение приблизительно 40-летнего репродуктивного периода в организме женщины осуществляется несколько сотен подобных циклов.

Регулярно повторяющиеся циклы эстроген-индуцированного клеточного деления могут двояко влиять на развитие опухолевого процесса в гормон-зависимых тканях. Во-первых, пролиферировать под действием эстрогенов могут уже малигнизированные (подвергнувшиеся действию внешнего канцерогена или имеющие набор терминальных мутаций) клетки, пролиферация которых приводит к формированию "опухолевого клона" и впоследствии к наследственному раку. Кроме того, периодически повторяющиеся циклы клеточного деления неизбежно повышают частоту появления новых, спонтанных мутаций.

Очевидно, что вероятность появления "генетических поломок" в органах репродуктивной системы будет неизбежно возрастать с увеличением возраста женщины. Вопервых, просто в силу временного фактора (увеличение времени экспозиции клеток-мишеней с эстрогенами - промоторами пролиферации и индукторами генотокических поврежедений), а во-вторых, по причине накопления в анамнезе возрастных и системных заболеваний, дополнительно ослабляющих иммунитет, а также продолжительного воздействия других факторов риска онкозаболеваний.

В самом деле, согласно данным статистики, первый пик заболеваемости раком молочной железы (80-100 случаев на 100 000 женщин) приходится на репродуктивный период женщины - от 30 до 45 лет. Второй и третий пики отмечаются соответственно в возрасте 50-60 лет (180 случаев на 100 000 женщин) и после 65 лет (250 случаев на 100 000 женщин). Кумулятивный риск развития РМЖ у женщины, дожившей до 85 лет, достигает 10% (в данных рассуждениях не учитывается наследственный рак, вероятность которого составляет от 3 до 5% всех случаев данного опухолевого заболевания).

 

 

Таким образом, в отличие от большинства других опухолеобразующих органов и тканей гормон-зависимые ткани представляют собой регулируемую биологическую систему, подвергающуюся на протяжении всего репродуктивного периода женщины периодической стимуляции к клеточному росту. Пока защитные силы каждой отдельной клетки и организма в целом достаточны для того, чтобы противостоять раскачивающим устойчивость данной системы "качелям", ситуация находится под контролем. В случае их ослабления - при неблагоприятных внешних или внутренних условиях или просто по причине старения организма - нарушаются регуляторные механизмы клеточного деления и появляется вероятность возникновения опухолевого процесса. Риск возникновения гормонзависимых опухолей многократно возрастает при наличии одного или нескольких факторов риска.

И в заключение еще об одном обстоятельстве, непосредственно касающемся метаболических сдвигов в организме, предшествующих канцерогенезу. Как мы отмечали выше, в главе "Роль метаболитов эстрогенов в канцерогенезе репродуктивных органов", в последние годы появляется все больше данных, свидетельствующих о том, что нарушение баланса метаболитов эстрогенов - 2-гидроксиэстрона и 16а-гидроксиэстрона - играет ведущую роль в процессах опухолеобразования в гормон-зависимых тканях (органах репродуктивной системы) у женщин, находящихся в менопаузе (постменопаузе). Причины данного феномена пока до конца не ясны. Одно из возможных объяснений может выглядеть следующим образом.

 

Известно, что цитохромы Р-450, относящиеся к ферментам 1-й фазы трансформации и катализирующие ключевые фазы метаболизма эстрогенов, а именно образование их 2-и 16а-гидроксипроизводных, метаболизируют еще и ксенобиотики, в том числе ряд канцерогенов, находящихся в окружающей среде, например полициклические ароматические углеводороды (ПАУ). Показано, что последние способны изменять активность цитохромов Р-450 для эстрогенов таким образом, что происходит сдвиг метаболизма в сторону накопления более "агрессивных" форм эстрогенов (2).

Возможно также, что дисфункция изоферментов цитохрома Р-450, контролирующих нормальный метаболизм эстрогенов, наступает вследствие нарушения внутренних регуляторных систем организма.

Нельзя исключить и тот факт, что на преимущественное образование "агрессивных" форм эстрогенов у постменопаузальных женщин оказывает влияние смещение места синтеза половых гормонов из яичников в жировую ткань, где основным эстрогеновым продуктом является образующийся из андростендиона эстрон.

 

Фармакологическая коррекция гормонального баланса
и профилактики образования гормон-зависимых опухолей

Довольно давно было замечено, что важнейшим фактором, влияющим на процессы канцерогенеза, является диета, и что некоторые пищевые компоненты (преимущественно растительного происхождения) способны тормозить образование опухолей в организме. Одними из первых в этом списке традиционно назывались растения семейства крестоцветных: различные виды капусты (бело-,'' краснокачанная, брюссельская, цветная, брокколи), кабачки, брюква, турнепс, горчица. Позднее выяснилось, что антиканцерогенная активность перечисленных овощных культур обусловлена наличием в их составе пищевого индола - индол-3-карбинола (I3C), высвобождающегося в результате гидролиза его предшественника индолилметилглюкозинолата - глюкобрассицина (11). Было установлено, что I3C обладает уникальной особенностью значительно снижать риск возникновения опухолей в гормон-зависимых органах и тканях посредством нормализации гормонального баланса (соотношения метаболитов эстрогенов) в организме.

Впервые противоопухолевое действие I3C было продемонстрировано на модели рака молочной железы в 7080-х гг. В экспериментах in vitro и in vivo на животных было установлено, что I3C обладает выраженной способностью снижать частоту возникновения опухолей молочной железы, индуцированных экзогенными канцерогенами (диметилбензантраценом) (38, 49).

Спустя приблизительно 10 лет был впервые постулирован молекулярный механизм, посредством которого I3C обезвреживает канцерогенные ксенобиотики (б). Оказалось, что пищевые индолы являются активаторами входящих в состав монооксигеназной системы печени индуцибельных изоформ цитохрома Р-450. Напомним, что изоферменты цитохрома Р-450 (функции и механизм действия которых были подробно рассмотрены нами в предыдущих разделах) относятся к ферментам 1-й фазы трансформации и, помимо того, что метаболизируют (гидроксилируют) ксенобиотики, катализируют ключевые фазы метаболизма эстрогенов, а именно образование их 2- и 16а-гидроксипроизводных. В начале 90-х гг. XX века было окончательно доказано, что I3C способен значимо влиять на метаболизм эстрадиола в женском организме, избирательно активируя изоферменты цитохрома Р-450 и повышая таким образом уровень его 2-гидроксилированных производных (9, 36).

С этого момента I3C как противоопухолевый агент становится объектом интенсивного изучения в ведущих научных и медицинских центрах. Проводятся многочисленные лабораторные эксперименты in vitro и in vivo по выявлению его внутриклеточных мишеней, изучению метаболических путей превращения в организме и механизмов противоопухолевой активности (10, 11, 14, 20, 33, 34), а также широкомасштабные клинические исследования по оценке его влияния на концентрации 2-ОН- и 16а-ОН-метаболитов эстрогена и установлению эффективных терапевтических доз при назначении I3C в качестве средства противоопухолевой терапии (8, 46, 48, 50).

Подробно основные свойства и механизмы действия I3C будут рассмотрены нами ниже в отдельной главе данной книги. Кратко основные выводы, вытекающие из этих разработок, можно сформулировать следующим образом.

I3C является универсальным корректором патологических пролиферативных процессов в органах женской репродуктивной системы. Универсальность противоопухолевого действия I3C обусловлена способностью данного соединения блокировать все основные пути трансдукции внутриклеточных сигналов, стимулирующих клеточный рост, что позволяет использовать его при адъювантном лечении и профилактике не только гормон-чувствительных, но и гормон-нечувствительных (не содержащих эстрогеновые рецепторы) опухолей, а также индуцировать избирательный апоптоз (программированную клеточную гибель) опухолевых клеток. I3C является поистине уникальным соединением, поскольку способен подавлять развитие опухолевого процесса практически на всех его уровнях: субмолекулярном (активация опухоль-су прессорных генов и супрессия генов, стимулирующих онкогенез), молекулярном (блокировка пролиферативных сигналов на всем их протяжении - от рецепторов до ядерных белков и ДНК) и надмолекулярном (торможение процессов клеточной миграции и инвазии). Кроме того, выяснилось, что I3C обладает выраженным противовирусным действием, в частности в отношении вируса папилломы человека, вызывающего неопластические изменения в цервикальной области матки и в эпителии гортани.

Однако основное свойство I3C, придающее ему качество блокатора пролиферативных гормон-индуцируемых сигналов, безусловно, состоит в его способности восстанавливать нормальный баланс гидроксипроизводных эстрогена - слабого эстрогенового агониста 2-гидроксиэстрона и "агрессивного" метаболита - 16а-гидроксиэстрона. Последний, как мы отмечали выше, способен значительно пролонгировать эстроген-зависимый пролиферативный сигнал, а также вызывать опосредованные эстрогенами (и/или продуктами их метаболизма) генотоксические повреждения наследственного аппарата, стимулируя тем самым гормон-зависимый канцерогенез.

Данный вывод был сделан на основании ряда проведенных за рубежом рандомизированных клинических исследований (8, 35, 50). В ходе этих исследований на широкой выборке пациентов было показано, что после трехмесячного курса регулярного приема I3C в ежедневной дозе 300-400 мг у 85% женщин из основной опытной группы статистически достоверно улучшалось соотношение гидроксиметаболитов эстрогена 2-ОНЕ1/16а-ОНЕ1, причем данный эффект сохранялся на протяжении нескольких месяцев после отмены препарата. При этом долговременный прием I3C не вызывал каких-либо отрицательных побочных эффектов.

На сегодняшний день известна целая группа сывороточных и тканевых маркеров, позволяющих контролировать течение и рецидивирование уже обнаруженных гормон-зависимых опухолей, в частности РМЖ. Вместе с тем маркеров их"доклинической диагностики практически не существует. Соотношение 2-и 16а-гидроксиметаболитов эстрогена является наиболее адекватным и практически единственным реальным критерием, коррелирующим с риском появления новых эстроген-чувствительных опухолей (28). Кроме того, как мы говорили, уровень 2-ОНЕ1/16а-ОНЕ1 может быть и прогностическим фактором течения подобных опухолевых заболеваний. Доводя баланс метаболитов эстрогена до нормы, I3C нормализует метаболические гормональные сдвиги в организме и способствует регрессии уже образовавшихся и снижению риска появления новых гормон-зависимых новообразований.

Из всего вышеизложенного с очевидностью следует, что препараты на основе I3C должны быть высокоэффективны в отношении лечения и профилактики рака репродуктивных органов. Однако все попытки создания таких препаратов, предпринимавшиеся за рубежом, наталкивались на значительные трудности, связанные с их нестабильностью.

Отечественной научно-производственной компании "МираксФарма" удалось успешно решить эти проблемы и получить стабильное соединение на основе индол-3-карбинол - препарат "Индинол". К настоящему моменту Индинол доказал высокую эффективность противоопухолевого действия при лечении доброкачественных опухолевых заболеваний молочной железы, а также неопластических образований эндометрия и шейки матки (в том числе вызванных вирусом папилломы человека) и рецидивирующего респираторного папилломатоза. Ближайшей перспективой компании является создание комплексных лекарственных препаратов для лечения новообразований репродуктивной системы на основе индол-3-карбинола, в состав которых, помимо данного соединения, будут входить другие противоопухолевые вещества растительного и синтетического происхождения. К числу последних принадлежит, в частности, антиэстроген Тамоксифен, широко используемый в настоящее время в качестве средства эндокринной адъювантной терапии при лечении гормонзависимого РМЖ, но, к сожалению, обладающий рядом значимых побочных эффектов. Доказано, что препарат на основе комплекса (Индинол + Тамоксифен) будет обладать значительно более выраженной противоопухолевой активностью по сравнению с индивидуальным Тамоксифеном (13) и при этом лишен отрицательных побочных эффектов, присущих последнему.

Неутешительная статистика заболеваемости и смертности женской части населения от опухолевых заболеваний свидетельствует о том, что проблема РМЖ в нашей стране становится в последнее время не только медицинской, но и социально значимой. Несмотря на усилия традиционной онкологии, стремящейся усовершенствовать существующие методы борьбы с этим грозным недугом, выбор оптимального варианта лечения с минимальными для больного побочными эффектами по-прежнему остается серьезной проблемой. Ситуация дополнительно усугубляется сложностью канцерогенеза РМЖ, в частности его высокой агрессивностью (потенцией к метастазированию) и трудностью ранней диагностики. В России почти половина женщин, страдающих раком груди, обращается к врачу при распространенном (метастатическом) процессе, когда лечение часто оказывается неэффективным. В целом при РМЖ 5-летняя выживаемость больных составляет около 50%, однако при I стадии заболевания она приближается к 95%, а 10-летняя выживаемость при этой же стадии - к 80%. Таким образом, первоочередную значимость на сегодняшний день приобретает разработка новых эффективных методов доклинической диагностики и широкомасштабной профилактики РМЖ.

Есть все основания надеяться, что новый отечественный препарат "Индинол", принимаемый с лечебной и/или профилактической целью, позволит принципиально улучшить ситуацию с заболеваемостью гормон-зависимыми опухолями (в том числе РМЖ) в нашей стране и значительно отодвинуть возрастную границу, при которой наблюдается ее активный рост.

 

Список литературы к Главе 3

1. Берштейн Л.М. Гормональный канцерогенез. - СПб.: Наука, 2000.
2. Глушков А.Н. "Общебиологические закономерности и механизмы канцерогенеза". Медицина в Кузбассе. 2004, ? 1, стр. 3-9.
3. Дильман В.М. Синдром канкрофилии: раковая клетка, факторы риска развития опухоли и организм // Организация противораковой борьбы, профилактика злокачественных опухолей. - Л.: Медицина, 1976.
4. Дильман В.М. Эндокринологическая онкология. - Л.: Медицина, 1983.
5. Дильман В.М. Большие биологические часы (введение в интегральную медицину). - М.: Знание, 1986.
6. Bradfield C.A., Bjaeldanes L.F. Structure-activity relationships of dietary indoles: a proposed mechanism of action as modifiers of xenobiotic metabolism. J. Toxicol. Environ. Health, 1987, 21, 311-323.
7. Bradlow H I . Nutrient modulation of female hormone metabolism: Modifying breast cancer risk. In: Functional Medicine Approaches to Endocrine Disturbances of Aging. Vancouver, British Columbia: Institute of Functional Medicine Proceedings; 2001.
8. Bradlow HI., Michnovicz J., Halper M. et al. Long-term responses of women to indole-3-carbinol or a high fiber diet. Cancer Epidemiol. BiomarkersPrev., 1994,3,591-595.
9. Bradlow HI., Michnovicz J., Telang NT., Osborne M.P. Effects of dietary indole-3-carbinol on esradiol metabolism and spontaneous mammary tumors in mice. Carcinogenesis, 1991,12,1571-1574.
10. Bradlow HI., Sepkovic D.W., Telang NT., Osborne M.P. Multifunctional aspects of the action of indole-3-carbinol as an antitumor agent. Ann. NY Acad. Sci., 1999, 889, 204-213.
11. Chang Y.C., Riby J., Chang G.H. et al. Cytostatic and antiestrogenic effects of 2-(indol-3-ylmethyl)3,3'-diindolylmethane, a major in vivo product of dietary indole-3-carbinol. Biochem. Pharmacol. 1999, 58, 825-834.
12. Clark J.H., Paszko Z., Peck E.J. Nuclear binding and retention of the receptor estrogen complex: relation to the agonistic and antagonistic properties of estriol. Endocrinology, 1977,100, 91-96.
13. Cover СМ., Hsieh J., Cram E.J., Hong C, Riby J.E., Bjeldanes L.F., Firestone G.L. lndole-3-carbinol and tamoxifen cooperate to arrest the cell cycle of MCF-7 human breast cancer cells. Cancer Res, 1999, 59,1244-1251.
14. Dashwood R.H., Fong AT., Arbogast D.N. et al. Anticarcinogenic activity of indole-3-carbinol acid products: ultrasensitive bioassay by trout embryo microinjection. Cancer Res., 1994, 54, 3617-3619.
15. Davis D.L., Telang NT., Osborne M.P., Bradlow H.L Medical hypothesis: bifunctional genetic-hormonal pathways to breast cancer. Environ. Health Perspect., 1997,105, 571-576.
16. Diczfalusy E., Lauritzen С Oestrogene beim Menschen. Berlin: Springer, 1961. p. 257.
17. Dilman V.M., Berstein L.M., Bobrov J.F., Bokhman J.V., Kovaleva L.G., Krylova N. V. Hypothalamo-pituitary hyperactivity and endometrial carcinoma. Amer J. Obstet. and Gynecol., 1968,102, 880-890.
18. Fishman J., Bradlow H.L, Gallagher T.F. Oxidative metabolism of estradiol. J. Biol. Chem., 1960, 235, 3104-3107.
19. Fishman J., Osborne M.P., Telang NT. The role of estrogen in mammary carcinogenesis. Ann. NY Acad. Sci., 1995, 768, 91-100.
20. Ge X., Yannai S., Rennert G et al. 3,3'-diindolylmethane induces apoptosis in human cancer cells. Biochem. Biophys. Res. Commun., 1996, 228,153-158.
21. Gethmann U., Knuppen R. Effect of 2-hydroxyoestrone on lutropin (LH) and follitropin (FSH) secretion in the ovarectomized primed rat. HoppeSeyler'sZ. Physiol. Chem., 1976, 357,1011-1013.
22. Ginsburg E.S., Gao X., Shea B.F., Barbieri R.L. Half-life of estradiol in postmenopausal women. Gynecol. Obstet. Invest., 1998, 45, 45-48.
23. Gordon J., Cantrall W., Alberts H. et al. Steroids and lipid metabolism: The hypocholesteremic effect of estrogen metabolites. Steroids, 1964, 4,267-291.
24. Kabat G.C., Chang C.J., Sparano J.A. et al. Urinary estrogen metabolites and breast cancer: a case-control study. Cancer Epidemiol. BiomarkersPrev., 1997,6, 505-509.
25. Kirschner M.A. In Breast Cancer 3, Advances in Research and Treatment: Current Topics, ed. McGuire, W.(Plenum, New York), 1979,
    p. 199-226.
26. Klug I., Dressendorfer R., Strasburger С et al. Cortisol and 17-hydroxyprogesterone levels in saliva of healthy neonates: normative data and relation to body mass index, arterial cord blood pH and time of sampling after birth. Biol. Neonate, 2000, 78, 22-26.
27. Levin M l . & Thomas D.B. In Breast Cancer, Progress in Clinical and Biological Research, eds. Montague AC, Stonesifer GL & Lewison EF (Liss, New York), 1977,12,9-35.
28. Lord R.S., Bongiovanni В., Bralley J.A. Estrogen metabolism and the diet-cancer connection: rationale for assessing the ratio of urinary hydroxylated estrogen metabolites. Altern Med Rev., 2002, 7,12-29.
29. Lustig R., Kendrick-Parker C, Jordan V. Effects of 16 -hydroxyestrone on MCF-7 cell proliferaton and estrogen receptor regulation in vitro. Endocr. Soc. Proa, 1994, 75, 317.
30. MacMahon В., Cole P. & Brown J. Etiology of human breast cancer: a review. J. Natl. Cancer Inst., 1973, 50, 21-42.
31. Martucci C, Fishman J. Direction of estradiol metabolism as a control of its hormonal action - uterotrophic activity of estradiol metabolites. Endocrinology, 1977,101,1709-1715.
32. Meilahn E.N., De Stavola В., Allen D.S. et al. Do urinary oestrogen metabolites predict breast cancer? Guernsey III cohort follow-up. Br. J. Cancer, 1998, 78,1250-1255.
33. Meng Q., Yuan F., Goldberg I.D. et al. lndole-3-carbinol is a negative regulator of estrogen receptor-alpha signaling in human tumor cells. J. Nutr., 2000, 130,2927-2931.
34. Meng Q., Qi M., Chen D.Z. et al. Supression of breast cancer invasion and migration by indole-3-carbinol: associated with up-regulation of BRCA1 and EOcadherin/catenin complexes. J. Mol. Med., 2000,78,155-165.
35. Michnovicz J.J. Increased estrogen 2-hydroxylation in obese women using oral indole-3-carbinol. Int. J. Obes. Relat. Metab. Disord., 1998, 22, 227-229.
36. Michnovicz J.J., Bradlow H I . Induction of estradiol metabolism by dietary indole-3-carbinol in humans. J. Natl. Cancer Inst. 1990, 82, 947-949.
37. Michnovicz J.J., Hershcopf R.J., Naganuma H. et al. Increased 2-hydroxylation of estradiol as a possible mechanism for the antiestrogenic effect of cigarette smoking. N. Engl. J. Med. 1986, 315,1305-1309.
38. Mori M., Tominaga Т., Tamaoki B.I. Steroid metabolism in normal mammary gland and in the dimethylbenzanthracene-induced mammary tumor of rats. Endocrinology, 1978,102,1387-1397.
39. Muti P., Bradlow H I . , Micheli A. et al. Estrogen metabolism and risk of breast cancer: a prospective study of the 2:16alpha-hydroxyestrone ratio in premenopausal and postmenopausal women. Epidemiology, 2000, 11, 635-640.
40. Naftolin F., Morishita H., Davies I.J., Todd R., Ryan K.J., Fishman J. 2-hydroxyestrone induced rise in serum luteinizing hormone in the immature male rat. Biochem. Biophys. Res. Commun., 1975, 64, 905-910.
41. Persson I. The risk of endometrial and breast cancer after estrogen treatment. A review of epidemiological studies. Acta Obstet. Gynecol. Scand. Suppl., 1985,130,59-66.
42. Schneider J., Huh M.M., Bradlow H I . , Fishman J. Antiestrogen action of 2-hydroxyestrone on MCF-7 human breast cancer cells. J. Biol. Chem., 1984,259,4840-4845.
43. Schneider J., Kinne D., Fracchia, Pierce V., Anderson K., Bradlow H.L, Fishman J. Abnormal oxidative metabolism of estradiol in women with breast cancer. Proc. Natl. Acad. Sci. USA, 1982, 79, 3047-3051.
44. Suto A., Bradlow HI., Wong G.Y. et al. Experimental down-regulation of intermediate biomarkers of carcinogenesis in mouse mammary epithelial cells. Breast Cancer Res. Treat., 1993, 27,193-202.
45. Swaneck G.E., Fishman J. Covalent binding of the endogenous estrogen 16 alpha-hydroxyestrone to estradiol receptor in human breast cancer cells: characterization and intranuclear localization. Proc. Natl. Acad. Sci. USA, 1988, 85, 7831-7835.
46. Telang NT., Katdare M., Bradlow H.L. et al. Inhibition of proliferation and modulation of estradiol metabolism: novel mechanisms for breast cancer prevention by the phytochemical indole-3-carbinol. Proc. Soc. Exp. Biol. Med., 1997, 216,246-252.
47. Telang NT., Suto A., Wong G.Y. et al. Induction by estrogen metabolite 16 alpha-hydroxyestrone of genotoxic damage and aberrant proliferation in mouse mammary epithelial cells. J. Natl. Cancer Inst. 1992, 84, 634-638.
48. Terry P., Wolk A., Persson I., Magnusson C. Brassica vegetables and breast cancer risk. JAMA, 2001, 285, 2975-2977.
49. Wattenberg L.W., Loub W.D. Inhibition of polycyclic aromatic hydrocarbon-induced neoplasia by naturally occurring indoles. Cancer Res., 1978, 38,1410-1413.
50. Wong G.Y., Bradlow L, Sepkovic D. et al. Dose-ranging study of indole-3-carbinol for breast cancer prevention. J. Cell. Biochem. Suppl., 1997, 29,111-116.

Содержание

---